Любовник Большой Медведицы - Страница 25

— Не, я пока жениться не хочу. Погулять хочу. Молодой еще.

— Дело твое. Ну, тогда иди пить или лучше подвали к Фельке!

Оставил меня Сашка у ворот, а сам пошел в дом. Помешкав немного, и я отправился следом. Задержался в общем зале.

Веселье бушевало вовсю. Антоний наяривал польку, молодежь танцевала до упаду. Лица разгорелись от водки и пляса. Феля танцевала с Гвоздем. Я принялся наблюдать за ними. Произошедшее недавно между нами теперь казалось попросту невероятным. Такое холодное, задумчивое лицо, так отстраненно держится, танцуя — неужели и вправду случилось то, в подвале?

Феля заметила мой взгляд. Нахмурилась. Я знал, что она искоса за мной посматривает. И танцевать стала по-другому. Красивей, страстней. Дразнила, я сразу понял. Огляделся я и увидел Бельку, сидевшую рядом с Маней Дзюньдзей. Подошел к ней.

— Прошу панну Бельцю на танец!

— Не, не хочется мне. Ноги так болят…

— Но я очень прошу! Очень!

Посмотрела на меня, слегка удивившись. Усмехнулась.

— Добре. Но недолго.

Начали танцевать. Я нарочно прижимал ее к себе, показать старался, что очень ею увлечен. Но, танцуя, старался держаться рядом с Фелей. Та принялась оживленно переговариваться с Гвоздем, даже засмеялась.

Забава кончилась поздно. Я пошел проводить Бельку до дому. А жила она на другом конце местечка.

В сенях ее дома я светил ей фонариком, чтобы сумела открыть дверь в дом.

— Одна живешь? — спрашиваю.

— Так. Мать с детьми на другой половине дома.

Притиснул ее к себе. Она меня отпихнула.

— Знаю, хлопче, чего хочешь. Да сейчас не получишь! Мне выспаться надо. Завтра в дорогу…

— Не сейчас… А когда?

— В свое время. А теперь иди!

Попрощалась со мной по-мужски, крепко пожала ладонь.

— Счастливой дороги панне Бельке!

— Спасибо! А тебе сладких мечтаний!

Вышел на улицу. В местечке было тихо. Месяц, унылый и усталый, полз между туч. На северо-западе неба сверкала Большая Медведица. Я долго смотрел на нее. Потом вздохнул и пошел домой.

11

Близился конец золотого сезона. Знали это контрабандисты и потому торопились, выбивались из сил.

Болек Лорд снова собрал нашу группу. Сам стал машинистом. Мамут и Ванька Большевик, ходившие с Гвоздем, послали его подальше и вернулись к нам. Не хватало Юзефа Трофиды, Бульдога да Китайчика, сидевших в тюрьме. Не было с нами и Петрука Философа. Захворал он и остался дома под опекой часовщика Мужанского. Нету и Славика, уехавшего к родне в Молодечно. Зато прибавился новичок — высокий молодой хлопец, моего где-то возраста, всегда хорошо одетый, даже в дороге. Звали его, наверное, как раз из-за этого Элегант. Это его первая ходка. За товаром, как обычно, приглядывал Левка Цилиндер. Товар дешевенький: карандаши, пудра, мыло туалетное, гребешки, батист. По первому разу с новым машинистом Бергер рисковать не хотел. Но́ски легкие: по двадцать пять фунтов каждая. Вместе с машинистом Лордом и сопровождающим Левкой ровно десяток нас набрался. Собрались мы в сарае на Загуменной улице, на краю местечка. Там и но́ски уже нас ждали.

С темнотой вышли и направились на полночь. Болек Лорд повел нас по новой дороге, по которой когда-то долго ходил вместе с группой Булыги, знаменитого контрабандиста, машиниста и проводника, убитого большевиками весной 22-го года, когда вел беглых из Советов в Польшу.

Шел я задумчивый, смотрел на семь удивительных звезд Большой Колесницы и принялся давать им, непонятно зачем, женские имена. Первая с левой стороны, сверху — Ева, вторая — Ирина, третья — Софья, четвертая, (переднее верхнее звездное колесо) — Мария, пятая (нижнее колесо) — Елена, шестая (заднее верхнее колесо) — Лидия и наконец седьмая (нижнее колесо) — Леония. Старательно запоминал имена.

Хорошо, что хлопцы не догадывались, о чем задумался. Засмеяли бы. Вот такая у меня тайна.

Улыбался я звездам, и кажется, они тоже улыбаются мне, будто красивые светлые глаза.

Пересидев день в лесу, ночью выходим снова и через два часа после выхода из лесу добираемся до хутора Бомбины. Разогретые, красные — шли очень быстро. Идем в сарай, но́ски оставляем у ворот. Отдыхаем на соломе. Потом втроем (я, Лорд и Левка) идем на хутор. Подкрадываемся к окнам, смотрим, что там внутри… Чужих людей в доме нет. Бомбина сидит за столом, боком к нам, делает что-то. Под потолком горит большая керосиновая лампа. Заходим в сени, оттуда — в избу.

— Вечер добрый любезной хозяйке! — здоровается Лорд.

Бомбина поворачивается. Смотрит на нас с минуту, потом всплескивает в ладоши и смеется радостно.

— Добрый вечер! А я уже и не надеялась!.. Садитесь!

— Что у вас слышно? — спрашивает Лорд.

— Все нормально. А у вас?

Рассказываем, что с нашей группой сталось, как Трофида, Китайчик и Бульдог засыпались. Бомбина посочувствовала.

— Ну теперь, что ли, снова за работу взялись? — спросила.

— А как же, взялись.

— Есть хотите?

— Еще как!

— Сколько вас?

— Кроме нас, еще семь.

Бомбина взялась готовить. Яичницу начала жарить. Левка сказал, что очень утомился, и пошел спать в свой закуток, на другую половину дома.

Через полчаса, волоча две корзины с провизией, вернулись мы в сарай. Бомбина шла впереди с лампой в руке.

Хлопцы принялись наперебой здороваться, зубоскаля. Ванька так и увивался вокруг, комплименты расточал. Сказал вдруг что-то вполголоса, я и не расслышал.

— Не про пса колбаса! — отрезала Бомбина.

— Умно! — подтвердил Лорд.

— Скажу и докажу, хлопцы, — поведал Комета, — наша Бомбина — то целое колодище ума! Золота мешок, а не баба.